Врубель Иллюстрации к "Демону" М. Ю. Лермонтова

В течение многих лет Врубеля влекло к Демону: Демон был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. Закончив картину "Демон сидящий", он принялся за иллюстрации к Лермонтову. Вообще Лермонтовский цикл, в особенности иллюстрации к "Демону", можно считать вершиной мастерства Врубеля-графика. С тех пор "Демона" уже никто не пытался иллюстрировать: слишком он сросся в нашем представлении с Демоном Врубеля - другого мы, пожалуй, не приняли бы. Помимо "Демона", Врубель выполнил несколько иллюстраций к "Герою нашего времени", к поэме "Измаил бей" и отдельным стихотворениям.

Неудача с работой во Владимирском соборе в Киеве сильно отразилась на тонкой духовной организации Врубеля. Покинув Киев, он сблизился с кружком Мамонтова, и в его творчестве наступил новый период. Вместо Христа появляются один за другим образы Демона - сидящего, летящего, поверженного, падшего... И только незадолго до смерти создаются "Ангел с мечом и кадилом" и "Видение пророка Иезекиля".

Это не было разочарованием в поисках Истины. Истина, видимо, стала рисоваться Врубелю в том сложном и глубоком виде, в каком как раз в это время разрабатывал это понятие молодой П. А. Флоренский: "Тезис и антитезис вместе образуют выражение истины". (Это понимание Истины близко и Блоку  с его Тезис - Антитезис - Синтез.

Идеи взаимоотношения Добра и Зла, Жизни и Смерти тогда витали в воздухе. Увлечённость "проблемой демонизма" для начала 20 века была очень характерной.

Штрихи зеленого карандаша — рефлекс на затененной щеке также подчинен выражению злобы в душе побежденного, но не раскаявшегося Демона. Большую часть листа заняла темная масса волос, странная прическа — сооружение из спутанных, как после сна или борьбы, завитых в локоны прядей. Это не законченный образ, а эскиз. Художник, по-видимому, внутренне протестовал против такой концепции Демона, он не мог представить себе его образ злобным. Этот рисунок остался незаконченным и не вошел в книгу, а на его месте в конце поэмы помещен первый «портрет», который представляет собой изобразительное обобщение образа Демона и к развязке поэмы («И вновь остался он, надменный...»), в сущности, не имеет прямого отношения.

Полет могучего тела над землей, которая смотрится мозаикой геометрических пятен так, как мог видеть ее художник, летящий в небе рядом с Демоном, исполнен стремительной силы и материальной весомости; но полет Демона бесцелен потому, что в его сильном лице, разрезающем пространство,— выражение бессильной обиды и безысходности, а его мускулистые деформированные руки воспринимаются неуместными, ненужными существу, не знающему, как их применить. Невольно возникают в памяти стихи из X главы поэмы, где влюбленный Демон вспоминает свои бесцельные скитания:

В борьбе с могучим ураганом.
Как часто, подымая прах,
Одетый молньей и туманом,
Я шумно мчался в облаках,
Чтобы в толпе стихий мятежной
Сердечный ропот заглушить,
Спастись от думы неизбежной
И незабвенное забыть!

Самые большие рисунки (почти в лист или пол-листа ватмана) Врубель исполнил для иллюстраций сцен роковых свиданий Демона и Тамары. Он знал, что при воспроизведении в книге рисунки будут уменьшены в несколько раз, но это не смущало его; он работал не только для этого издания: рисунки могли жить и самостоятельной жизнью и могли быть изданы вместе с другими листами к «Демону» отдельным альбомом большого формата (так впоследствии и произошло, но уже без участия художника). Первый и самый крупный по размеру рисунок «Не плачь, дитя...» заключает в себе композиционно-декоративный ключ и прием решения этих драматургических узлов поэмы. Коврово-орнаментальное убранство спальни и кельи Тамары — не простой фон для фигур, а образно-изобразительный подход к решению истории земной и неземной любви, фантастичности, сверхреальности встречи земной девушки и неземного существа, полной волнующего драматизма и величия.

В иллюстрации «Люби меня!», вошедшей в книгу, композиция изменилась существенно: взят наиболее подходящий для книги формат — вертикальный прямоугольник, интерьер сокращен и в размере, и пышности декора, он полностью подчинен крупно взятым фигурам. Демон в этом листе лишен женственности и хрупкости, он угловат, резок, плечо и спина его кажутся деформированно-узловатыми, рука — нечеловечески длинной, лицо острое, древнебиблейского типа, глаз словно выступил из орбиты, отчего взгляд кажется чем-то материальным, ощутимо проникающим в широко раскрытые прекрасные глаза Тамары именно подобно кинжалу. Тамара и в этом рисунке прекрасна, ее косы распущены, лицо излучает восторг, удивление, любовь, в то время как в движениях фигуры выражаются робость, невинность, страх перед неизведанным. Она еще сопротивляется страсти, но уже готова к ней. Удивительно тонко найдено движение ее рук: одна — еще будто воздвигает преграду Демону, а другая — тянется к объятиям.

Изображение полета легендарного существа с обликом человека и крыльями птицы не было для Врубеля чем-то новым: несколько лет назад в Киеве он испробовал возможности композиционных вариантов летящего ангела к лермонтовскому стихотворению «По небу полуночи...», на тему которого собирался писать картину.  Но теперь ему нужен был иной полет и совсем другое психологическое содержание образа. В одном из вариантов иллюстрации художник вспоминает киевский рисунок ангела, вертикально взлетающего на крыльях, и развивает его в новой композиции, где тело Демона словно парит на громадных крыльях кондора над горами — «Под ним Казбек, как грань алмаза, снегами вечными сиял...». Фигура летящего здесь расположена по стремительной диагонали листа — с левого нижнего в верхний правый угол, но лицо его и взгляд обращены в противоположную сторону, отчего и возникает впечатление не полета, а парения: печальный дух беспомощно повис над горой в своем изнуряюще скорбном раздумье; голова его и мускулистые плечи, как в «Сидящем», бессильно расслаблены и, кажется, подчинены лишь «вольной прихоти теченья».

Материал взят с сайта "Два Демона". Проект учащейся